Песчаная буря застала нас в Калмыкии. Откуда они берутся в республике и чего от них ждать?

Вовсе не безобидный ветерок

Мало кто не видел разгул песчаной бури в кино – в «Мумии», например, это явление выглядело грандиозно. На самом деле, песчаные бури действительно бывают такими, как это показано на экране: масштабными и разрушительными. Например, Геродот утверждает, что в 525 году до нашей эры песчаная буря в Сахаре уничтожила 50 000 воинов царя Персии Камбиза. В 2007 году в Пакистане буря на долгое время сделала невозможной работу порта Карачи, уничтожила тысячи гектаров посевов в провинциях Белуджистан и Синд. В результате погибли более двухсот человек.

В 2015 году семь ближневосточных и североафриканских стран подверглись нашествию песчаной бури, принесшей также гибель сельскохозяйственных посевов и гибель более сотни человек.

В Калмыкии, на счастье, от песчаных бурь люди ещё не гибли. По крайней мере, в новейшей истории. Однако, частые их нашествия приводят к серьёзным лёгочным заболеваниям, губят и без того не всегда радующие большими урожаями поля и оставляют скот без пастбищ.

В такую вот бурю в начале октября попали и мы, возвращаясь с рыбалки на Волге.

За сайгаками погонишься – в бурю попадёшь

За неделю на берегах Волги и Ахтубы мы совсем отвыкли от разрядившихся телефонов – оказывается, когда эта маленькая дрянь молчит, обнаруживаешь кучу интересного вокруг себя. Телефоны отключились у кого на второй, у кого – на третий день, ибо их негде было зарядить, автозарядку не взяли специально. В результате никто не увидел вовремя сообщение МЧС, в которых обычно предупреждают о всяких грядущих природных неприятностях. А радио, конечно, никто не слушал, не хотелось сажать аккумулятор, да и полагали, незачем это.

От места отдыха нам предстояло возвращаться через Астраханскую область, потом – через Калмыкию. Первая сотня километров, уже в Яшкульском районе Калмыкии, не предвещала ничего плохого: нет, задул сильный ветер, и машину довольно ощутимо уводило в сторону, но это ведь не смертельно. И надо же было в самый неудачный момент увидеть на горизонте разбредшиеся в пустынном мареве точки! «Сайгаки!» – возопил приятель и крутанул руль с трассы.

А дороги в Калмыкии, надо отметить, неплохие сейчас. Ну, по крайней мере, те, что соединяют значимые точки на карте. Те, что асфальтированные. Просёлочные остались таким и же, какими и были тридцать, сорок, сто лет назад – да и какими им, собственно, ещё быть… Две колеи, где ровные, как асфальт, а где выезженные колёсами на полметра-метр в глубину, так что рядом – такой же, тоже почти раздолбанный объезд…

В общем, в погоне за сайгаками, до которых так и не добрались, мы со всего возможного в этих местах ходу влетели в такую колдобину. Да ещё напоролись на торчащий камень. Результат – разорванная покрышка, разумеется, вместе с камерой, раздолбанная, как впоследствии оказалось, рулевая и несколько часов заковыристых неологизмов, ибо существующих даже в русском языке эпитетов явно не хватало.

За эти часы вокруг всё изменилось. Но не так как в кино: песчаная, или пылевая буря – возможно, разница в размерах взвеси, что налетает на ошалевшего беднягу, коего это стихийное бедствие застало,– налетела постепенно. К сожалению, не удалось полюбоваться надвигающейся песчаной стеной, с пятиэтажный дом высотой – или как там бывает в Сахаре или в Аравийской пустыне…

Поначалу видимость – два метра, через час – ноль

Пока мы ещё бодренько осматривали нанесённый собственной любознательностью ущерб, ветер просто усиливался. А потом осматривать стало неуютно: пыли и песка прибывало, дышать становилось всё труднее. Мы, разумеется, спрятались в машине и достали припасённый в термосе чай.

Честно говоря, глупее, чем это, придумать что-либо было сложно: пито особо не хотелось, а жидкостей никаких, кроме запаса омывайки, больше не было. Мы же представить себе не могли, что тормознёмся на этом месте на двое суток, на расстоянии двух десятков километров от трассы и ещё дальше – от людей. Как-то не приходило в голову, что можно вот так потеряться в пустыне в двадцать первом веке. Просто заняться было нечем, а обсуждать ту часть человеческого организма, в которую мы попали, было способнее под чаёк.

Вот так это видно со стороны

Однако машину шатало уже не по-детски, и через час мы будто оказались в пещере: стёкла с наветренной стороны, как и половину лобового, занесло налипшей пылью и песком. Впоследствии выяснилось, что толщина этой субстанции на стёклах составила два-два с половиной сантиметра. Ради эксперимента я обвязал лицо майкой и выполз с подветренной стороны из тачки: ощущения незабываемые!

В ушах гудит, свистит и воет, голова будто с тяжелейшего похмелья, не видно ни черта, не слышно, кроме бури, тоже. Кончиков пальцев протянутой руки не видно, вот провалиться мне на этом месте!

Двое суток в помрачневшей пустыне

Песчаная буря, налетевшая на Калмыкию (кстати, и набравшая здесь силу), продолжалась более суток. За это время нашу машину с наветренной стороны по стёкла занесло песком – «Шкода-йети» превратилась в бархан. Даже будь тачка исправна – выбраться из песчаного плена удалось бы лишь после весьма трудоёмкого процесса откапывания. Кто угадает трёх раз, захватили ли мы с собой лопату?

А в это время…

«В Калмыкии задули сильные восточные ветры до 24 метров в секунду, предсказанные Калмыцким гидрометцентром. Они уже принесли с собой мощные пыльные бури.

… Такого здесь не помнят уже лет 50… В степи сейчас как в фильме ужасов: столбом стоит пыль, злой суховей несет клубы песка, дорог практически не видно, отчего водители чертыхаются и клянут всех и вся.

Но сбываются и самые страшные предположения: застигнутый пыльным бураном в Целинном районе уже погибает скот. А в Малодербетовском районе от ветра загорелись дома».

Если бы мы слушали радио или нам в калмыцкую пустыню приносили газеты, то услышав или почитав всё это, мы не пошучивали бы над своим положением. К счастью, необходимость беречь зарядку аккумулятора никто не отменял, а газет нам никто не приносил.

И ещё:

«Элистинцы пребывают в шоке от порывов ветра и попадающей в лицо пыли. Такие же песчаные бури зафиксированы в соседних регионах, но там этот ветер называют «калмыком». В результате ухудшения погодных условий и шквалистых порывов ветра, на территории Калмыкии произошли массовые отключения электроэнергии, вызванные падением деревьев и обрывами линий электропередач. По данным Единой диспетчерской службы за последние трое суток на горячую линию поступило более 1000 вызовов со всей территории региона. Все обращения были переданы в аварийные службы Элисты и районов для обеспечения комплексного реагирования и устранения неполадок».

Все часы и дни этого мини-апокалипсиса мы провели в закрытой наглухо машине, шатающейся от порывов урагана, поначалу в нервных шутках, а потом – в угрюмом молчании и полусне. Наверное, так сотни лет назад чувствовали себя путешественники, которых песчаная буря тоже застала в пустыне, но рядом – лишь верблюды, а пережидать всю эту природную круговерть приходится под накинутым покрывалом…

Взаимовыручка – наше всё

И вот на третий день…

Да, мы в самом деле почувствовали себя вновь созданными, лишь осточертевший ветер стих и выглянуло солнышко. Откапываться всё же пришлось, с использованием подручных средств, как-то: крышки от сковороды и монтировки в особо недоступных местах под брюхом «Йети».

А потом возникла необходимость найти людей. Всё дело в том, что, даже откопавшись, насколько было возможно, заменить колесо мы не могли. Кто-то должен был машину выдернуть. Метрах в десяти буря надула весьма удобную для такого ремонта лысую площадку, грунт здесь был твёрдый, как бетон. Мы, конечно, попытались выбраться сами – но не хватило ни шкодовских лошадок под капотом, ни силёнок двоих рыбаков, задолбавшихся от усталости, плохого сна и шума в голове, преследовавшего нас ещё несколько дней.

Я пошёл искать людей. И нашёл кошару, расположенную посреди занесённой песком степи – километрах в пяти от места нашей аварии.

Айтсан, то ли хозяин, то ли управляющий на этой кошаре, примерно под пятьдесят возрастом, говорил по-русски не хуже нас с приятелем. Правда, распахнутых объятий, как принято показывать встречу дорогого гостя в пустыне или в горах, не случилось. Да и вообще мужик оказался немногословный, только в отрывистых фразах, что он бросал, чувствовалась дружелюбная насмешка. Вот, типа, занесло идиотов, на пустом месте проблем нахватались. Что ж, заслуженно…

Оставив присматривать за овцами и двугорбыми верблюдами – их называют бактрианами, я это лет с восьми помню – коих на кошаре было с пару дюжин, молодого паренька, Айтсан отправился со мной на осмотр места происшествия. На обратном пути я едва не заблудился – выручил звук клаксона, который, как мы договорились, приятель подавал раз в десять минут.

А по прибытии на место нашей вынужденной, но ставшей уже родным домом стоянки, этот местный мужик, к вящему нашему удивлению, вынул из заплечной сумки большой свёрток и бутыль с водой.

В свёртке оказалось несколько здоровенных кусков варёного мяса и хлеб. А в бутыли с водой ¬вовсе не вода, а самогон. Впрочем, вода тоже была, только в другой бутылке, пластиковой, её Айтсан вытащил позже.

Верблюд – не только корабль, но и мясо пустыни

Оказалось, что этот прекрасный местный друг степей сразу прочухал, что мы голодные, в расстроенных нервах и хотим пить. Поэтому, оставив нам всё снедь и пожелав приятного аппетита, он отправился к себе на базу за трактором. Через пару часов мы, сытые и довольные, уже меняли но ровном твёрдом месте колесо на запаску. Напоминавшее очень молодую говядину мясо было верблюжатиной. Правда, менее вкусным оно из-за этого не показалось. Вот так корабль пустыни в Калмыкии (как, наверное, везде, где они живут) является и мясом пустыни. Айтсан добавил, что взял верблюжатину специально: хотел посмотреть на нашу реакцию, после того как мы всё съедим. И разочаровался: гримас не было, ну не личинок же овода мы съели… Хотя некоторые здесь и их лопают, говорят. А верблюжатина в пустыне – самое то, мясо весьма не грубое, очень сочное, и насыщает, и жажду несколько снимает.

Вот он, калмыцкий бактриан

Думаю, так выручившего нас, накормившего и напоившего мужика мы будем с благодарностью вспоминать до конца своих дней. Прощаясь, мы обменялись адресами и телефонами – ждём тебя, Айтсан, у себя, пойдем в лес фазана жарить…

Откуда берутся, что несут Калмыкии песчаные бури и как с ними борются

На востоке Калмыкии в 1970-х начали расти барханы. Эту территорию называют Чёрными землями: из-за сильнейших ветров здесь зимой никогда не бывает снега. Именно с этих мест, из Черноземельского района и принесло песчаную бурю, накрывшую нас в соседнем, Янкульском районе.

В 1980-е годы учёные обнаружили в регионе более трёхсот тысяч гектаров быстро распространяющихся песков. Сильно пострадала треть пастбищ республики, поселок Комсомольский в Черноземельском районе оказался под угрозой исчезновения. Люди вынуждены были покинуть родные места.

В 1986 году пески захватили почти все хозяйственные земли. Наступлением пустыни в Калмыкии озадачились даже в кабинетах ООН, а региональные власти объявили Чёрные земли зоной экологического бедствия. Аналогичное решение приняли в отношении пастбищ в Кизлярском районе, в северной части Дагестана, где пустыня заняла двести пятьдесят тысяч гектаров.

Скотоводство на территории современной Калмыкии возникло ещё пять тысяч лет назад. Здешние племена были малочисленны, вели кочевой образ жизни, пастбища были сезонными. К примеру, на Чёрные земли стада отгоняли только зимой – сейчас эти места в Калмыкии, на Ставрополье и в Дагестане называют отгонными пастбищами. Этот способ хозяйствования сохранялся до середины XX века. Затем появились колхозы, поголовье скота увеличилось в разы, да и пастбища стали распахивать. Как результат – земля деградировала из-за потрав и эрозии. В этом причина образования в Калмыкии антропогенной пустыни. Вот почему я называю калмыцкие степи – пустыней, точнее, ту их часть, где довелось побывать в этот раз.

Для борьбы с песками в 1990 году был создан заповедник «Чёрные земли», по древнему названию этого региона. Хозяйственная деятельность на большинстве пострадавших от деятельности человека территорий, расположенных здесь, была запрещена. Учёные и энтузиасты высадили кустарники и злаковые, хорошо закреплявшие почву.

Сейчас 80 процентов земель в Калмыкии затронуто опустыниванием. Открытые пески в республике уже занимают около ста тысяч гектаров. И почти вся оставшаяся земля, если немедленно не начать активную работу по обводнению и укреплению местных почв деревьями, кустарниками и травами, через несколько лет пополнит зону опустынивания.

Эксперты, как российские, так и специалисты из других стран, полагают, что антропогенный прессинг в Калмыкии, как, впрочем, и в других регионах, будет усиливаться: жителей в республике всё больше, всё больше частных сельхозпредприятий, для которых единственный заслуживающий внимания движущий фактор – прибыль. Похоже, без внушительных оргвыводов – не обойтись. Иначе песчаные бури могут подойти сначала к Центральной полосе России, а потом и вовсе, например, Белокаменную накрыть…

В тексте использованы сообщения РИА Калмыкия и ИА REGNUM и иллюстрации из свободного доступа